Было интересно смотреть, как студенты гуляют по территории школы, не замечая, что со стороны леса к замку ползет темная туча. Может, пойдет снег. Да, скорее всего. Долгожданный снег. Я достала из сумки тост с джемом. На обед сегодня не ходила – просто зашла на кухню и попросила у Добби что-нибудь перекусить.
Я была совершенно уверена, что в этот коридор в это время никто не придет. Но, увы, я ошибалась и, замечтавшись, не сразу обратила внимание на шум чьих-то шагов.

- Парвати, ну почему ты решила сходить к Трелони прямо сейчас?
- Не ворчи, это правда было срочно: мне хотелось узнать, правильно ли я составила гороскоп на следующий год. Я смотрю, у тебя сегодня плохое настроение.
- Меня с утра все раздражает, и виновата в этом сумасшедшая Лавгуд, - я перестала жевать тост и прислушалась. «Интересно, в чем же меня обвиняют? Особенно, если учесть, что к Лаванде я сегодня не приближалась, а уж тем более с ней не разговаривала». - Ты видела, что она сегодня на себя нацепила?
- Нет, а что?
- Парвати, это просто ужасно. Т-ы-к-в-ы. Браслет из маленьких оранжевых тыквочек. Хэллоуин уже давно прошел, - она замолчала, видимо, чтобы набрать воздуха для следующей фразы. - Как же я ненавижу тыквы! - просто крик души какой-то. И почему они все такие нервные, эти гриффиндорцы?
- Лаванда, не обращай на нее внимание. Знаешь, моя сестра учится с ней на одном факультете... Падма вполне нормально к ней относится.
- А я не могу, эта Лавгуд – одно сплошное недоразумение. - Услышав такое свой адрес, от возмущения я уронила тост. Отлично, пусть Браун порадуется: теперь у меня был не только тыквенный браслет, но и абрикосовая мантия.
- Ладно, выкинь ее из головы. Смотри, сегодня отличный день – можно будет потом погулять. Пойдем, мы опаздываем на обед.
Когда их шаги стихли, я очистила мантию от джема и, достав еще один тост, стала смотреть в окно. За то время, пока я прислушивалась к разговору Парвати и Лаванды, солнце спряталось, и успел подняться сильный ветер – ученики в спешке бежали в замок. Да и пора уже похолодать – одиннадцатое декабря, как никак. Как же мне хотелось, чтобы скорее наступила зима. Хотелось Рождества.

Последнее время отец слишком редко писал мне: у него, видимо, было много работы в “Придире” – скоро ведь праздники. Но, я, несмотря на это, отправляла письма домой по три раза в неделю – рассказывать особо было нечего, но уж очень грела меня мысль, что отец будет держать в руках мое письмо, читать, и, как обычно он делает, морщиться, замечая неправильно построенные фразы. Издержки профессии редактора, что уж тут поделаешь...
Зато как он рассказывал мне сказки в детстве! Да, я заслушивалась
историями о волшебных героях, сильных, необычных, и таких понятных. Вот сейчас бы всем такого героя... Я помнила каждый рассказ отца,
потому что он всегда вкладывал в свое повествование душу, а его сказочные принцессы почему-то всегда были подозрительно похожи на меня саму. И почему многие перестают верить в сказки? Они не хотят видеть, что даже здесь, сейчас, все вокруг нас сказочно: волшебство мы встречаем на каждом шагу. И, конечно, у сказок всегда должны быть счастливые концы, а если нет – тогда зачем им вообще существовать?
Сейчас я знакома со многими студентами. И все они для меня, как сказочные герои: конечно, много добрых, но есть и злые... им тоже даю шанс. Мы любим играть: они прячут мои вещи, а я потом их ищу. Конечно, всего не нахожу – и мне их возвращают. И тогда я уверена, что кто-то исправился и стал хорошим.

А еще в сказке должны быть те, кто помогает. Настоящие друзья. У меня они были.
Джинни Уизли и Невилл Лонгботтом. Хотя, насчет последнего я сомневалась.
Разве он был моим другом? Не уверена. Раньше он умудрялся самый интересный разговор свести к рассказу о кактусах. Но теперь стоило отдать ему должное: за последнее время Невилл немного изменился – было видно, что в нем идет внутренняя борьба, и он пытается казаться лучше, решительнее, взрослее, что ли. Пока это ему удавалось, но я не знала, зачем это нужно: он и раньше был таким неуклюжим и милым... этаким мишкой. Сказочных медведей любят все.
А Джинни? Джинни – лиса. Да и кем она еще могла быть с такими огненно-рыжими волосами? Джинни хитрая и заботливая. А еще чувствительная, и, когда у нее не было своих проблем – она с маниакальным упорством пыталась наладить мою личную жизнь. У принцессы ведь должен быть принц? Я слушала ее с улыбкой, но все равно делала по-своему: увы, здесь, в школе, моего принца не было.
А еще в сказке должны быть злая колдунья и добрая фея – эти двое не могут существовать друг без друга – первая приходит и обижает, а вторая – исправляет ошибки первой. И не верьте тому, что колдуньи всегда уродливы и стары. Они могут быть очень красивыми, сказочно-красивыми.

***

Наконец-то наступила зима.
Вчера мы ходили в Хогсмид – ночью выпал снег, и теперь он был именно такой, как рисуют на Рождественских открытках. Сказочный.

Как ни трудно мне признаться, но Лаванде все-таки удалось меня расстроить. И не тем, что ей не понравились мои тыквы, а «недоразумением». Она просто не имела права судить меня – разве можно судить человека, которого совсем не знаешь? Мой отец говорил, чтобы я так никогда не поступала. И вообще, я удивлялась: как она, обладая таким красивым именем, может иметь такой дурной характер? И какой надо было быть глазастой, чтобы разглядеть мой скромный браслет?
- Может Вы, мисс Лавгуд? - голос Спраут отвлек меня от моих мыслей. Я тут же вернулась в реальность, а именно: на урок травологии в четверг.
- А? - растерялась я, а потом, вовремя вспомнив, что с профессором лучше всегда соглашаться, промямлила: - Да, профессор.
- Отлично, завтра в шесть вечера, теплица номер два.
Жизнь сказочного героя не всегда легка.

***

С утра у меня все валилось из рук - я совсем не выспалась.
Пришла в спальню поздно, закончив писать эссе по трансфигурации, а потом полночи проворочалась в кровати, слушая шепот своих соседок – те никак не могли наговориться. В сказках много второстепенных персонажей, которые усложняют жизнь принцессы. В итоге, я все-таки уснула, предварительно наслушавшись сплетен на месяц вперед.
Лучше бы вообще не ложилась спать.

***

К семи часам вечера я уже успела в двадцатый раз пообещать себе, что никогда не буду отвлекаться на уроках. Когда сбор бело-розовых цветочков мирта был в самом разгаре, дверь теплицы отворилась и вошла она – раздраженная, уставшая, сутулая, с не читаемым выражением лица.
И вздрогнула, поняв, что в теплице она не одна. Выпрямила спину, небрежно бросила сумку на землю и лишь потом посмотрела в мою сторону.
- А, это ты... - разочарованно протянула она.
- Привет, - я попыталась сказать это как можно дружелюбнее, но она меня уже не слушала, сердито бурча что-то себе под нос.
Оказывается, Спраут назначила ей отработку за то, что она весь урок проболтала с Ханной и не успела выполнить задание.
Я злорадствовала про себя: сама виновата; и, перебирая собранные цветы, краем глаза смотрела, как она заливает горшок с дурманом водой, чтобы потом выдернуть оттуда растение.
- Только перед ужином накрасила ногти, - такой огорченный голос. Мне стало ее жалко.
- Хочешь, я помогу? - И зачем я это спросила?
Она облегченно вздохнула и уселась на табурет под миртом.
Я довольно быстро справилась с ее работой: уже девять из десяти кустов дурмана были пересажены. Возможно, я очень усердно сопела, выдергивая из горшка последний, слишком уж разросшийся куст, но она молча подошла и придержала горшок.
Мои руки соскользнули и коснулись ее, она схватила мои ладони.
- Луна, спасибо. Не знаю, что бы я делала...
Она стояла совсем рядом и смотрела мне в глаза. «И за что она решила мне благодарность выразить? От нее порой нормальных слов-то не услышишь – сплошные упреки. Почему так долго на меня смотрит? Мысли читает, что ли?» Я, испугавшись, не в силах больше смотреть на нее, не в силах сказать хоть что-нибудь в тему, зажмурилась. Наступила спасительная темнота.
Она поцеловала меня. Легко, едва касаясь губ. Неужели? Скорее всего, нет, просто разыгралось мое воображение.
Я замерла. А потом снова почувствовала ее губы. Да, она точно меня поцеловала.

Что испытала я тогда? Страх. Злость. Хотелось закричать от возмущения, оттолкнуть ее, ударить, чтобы больше так не делала.

А потом я проснулась.
Слава Мерлину, это был просто дурной сон.

И, как я уже говорила, целый день все валилось у меня из рук – давненько я не была такой рассеянной. Да, причина была в том, что я не выспалась, а еще в том, что утром Джинни сказала мне, что сны с четверга на пятницу сбываются. Сны в сказках всегда предупреждают героя об опасности.
Нет, я не хотела, чтобы этот кошмар стал правдой.
Но было бы интересно...
Проклятое любопытство.
А из-за любопытства герои попадают в неловкие и очень неприятные ситуации.
Я с противоречивыми чувствами ждала вечера. А вечером ждала ее – я была почти уверена, что она придет – и трясущимися руками нервно обрывала мелкие цветочки с высокого куста.
Дверь теплицы со скрипом отворилась. В проходе стояла Лаванда, раздраженная, уставшая, недовольно бурчащая себе что-то под нос. Мантия ее была небрежно застегнута, а волосы уже не были уложены так идеально, как утром. Колдунья. Она, ссутулившись, вошла и бросила сумку прямо на землю. И вздрогнула, увидев, что не одна в теплице.
- А, это ты... - разочарованно выдохнула она. Видимо, моя компания пришлась ей не по вкусу.
- Привет... э, неудачный день? - наверное, мой голос был напряженным и слишком уж нервным. Ни в коем случае нельзя показывать, что ты боишься ее, колдунью – она может почувствовать твой страх. Лаванда этого, кажется, не заметила, лишь начала причитать:
- К черту эту Спраут и ее взыскания. Зачем пересаживать это? Все равно завянут. - Она обреченно смотрела на дохленькие росточки какой-то травы. А потом, не долго думая, начала заливать их водой.
- Тебе помочь? - слова вырвались помимо моей воли. Герои в сказках не всегда поступают обдуманно. Это правда.
Я с ужасом думала о том, что же будет дальше: пока все происходило как в моем сне.
- Как хочешь, - она уселась на маленький стульчик под миртом и, достав из сумки какую-то тетрадку, начала писать, не глядя на меня. У каждой колдуньи есть специальная книга, в которую она записывает свои гнусные планы.
Я, перепачкавшись землей, трясущимися руками распихивала ростки по новым горшкам. В конце концов, я разнервничалась так, что уронила лейку.
- С тобой все в порядке? - этот вопрос был скорее нормой приличия, чем беспокойством. Она отложила тетрадку и посмотрела на меня. Взгляд колдуньи может загипнотизировать – нельзя смотреть ей в глаза.
Я, не моргая, уставилась на нее. А потом, поняв, как глупо выгляжу, зажмурилась, изо всех сил пытаясь не расплакаться. Что я себе нафантазировала? Все вышло так нелепо. Мне хотелось убежать, не оглядываясь, и потом, как обычно, реветь в каком-нибудь пустом классе, пока не кончатся слезы и от всхлипываний не станет дурно. Но я не смогла – в тот момент мне казалось, что мои ноги приросли к земле.
- Лавгуд? - ее голос прозвучал совсем рядом. Я почувствовала, как она дернула меня за волосы. - У тебя листья в волосах запутались. Ты выглядишь еще ненормальнее, чем обычно. Ты здорова?
- Браун, я просто задумалась, - на смену страху и неловкости пришло раздражение.
- А, ясно. Ну, я вижу, ты все сделала... - она, схватив свои вещи и на ходу бросив неубедительное «спасибо», выбежала из теплицы, оставив меня наедине с хилыми «сорняками».
Нет, сны в сказках иногда бывают просто так.

***

На следующий день я, как обычно, оказалась не в том месте и не в то время. Опять они. Стоят у картины какой-то средневековой дамы и разговаривают. Нет, спорят. Неужели не понимают, что через десять минут вся школа будет знать, о чем они сплетничали? В сказках всегда есть гонец, который разносит вести по всему государству. И даже у стен есть уши.
Я прошла мимо по коридору, не смотря в их сторону.
- Вчера вечером она побила рекорд своего идиотизма.
- Лаванда, ты опять начинаешь, - устало одернула ее Парвати. - Прекрати.
- Неужели она не замечает, что выглядит глупо? Все смеются...
Конечно, я догадалась, о ком они говорили. Знакомая песня... Тут я уже не выдержала. Кто сказал, что принцессы не умеют сердиться? Развернулась и подошла к ним – те сразу же замолчали и сделали настолько невинные лица, что им мог бы позавидовать сам Малфой, который был мастером фразы «Я тут не при чем». Я обратилась к Лаванде:
- Знаешь, меня ужасно расстраивает то, что ты всегда обсуждаешь меня за моей спиной. Вчера у тебя был отличный шанс высказать мне все в лицо. Ты промолчала. Видимо, у тебя просто не хватило смелости. Ненавижу трусов: они всегда все портят.
Лаванда открыла рот, чтобы что-то сказать, но было уже поздно – теперь я не собиралась ее слушать.
Принцессам позволено иногда капризничать.

***

Соседки по спальне снова болтали. Я, накрыв голову подушкой и вскоре убедившись в совершенной бесполезности этого средства, решила, что, в конце концов, можно поспать и в гостиной. Но там, наткнувшись на целующихся старшекурсников, я поняла, что нормально отдохнуть мне сегодня не удастся.
Что ж, оставалось еще одно тихое место.
У каждой принцессы должно быть место, куда бы она могла пойти, когда все станет плохо. У меня оно тоже было.

Стоя перед камином на кухне, я держала в руках чашку горячего шоколада. Сейчас, когда эльфы не бегали вокруг, не гремели кастрюли и не было жарко от горящих каминов, комната казалась мне вполне уютной. И едва уловимый аромат шарлотки – эльфы готовили ее на ужин – делал атмосферу на кухне такой домашней...
- Привет, - Парвати. Я оглянулась, ожидая увидеть еще и Лаванду. К моему облегчению, той поблизости не оказалось.
Парвати прошла мимо и начала рыться в шкафах. В тапочках и мантии, накинутой на ночную сорочку – ее бежевая кружевная кайма почти волочилась по полу – она выглядела мило. Именно такой и должна быть добрая фея во всех сказках.
- Что ты тут делаешь?
- То же самое я могу спросить у тебя.
Я молчала. Парвати, видимо, подумав, что я обиделась, объяснила:
- Не могу заснуть: в горле першит. Наверное, я простыла. Тут, вообще, есть что-нибудь попить?
- В шкафу у окна посмотри. И аккуратнее, там могут прятаться морщерогие кизляки. Хотя, зачем я это сказала: феи совсем не должны их бояться.
Парвати захлопала дверцам шкафчиков и вскоре довольная, со стаканом молока, подошла ко мне. Никогда его не любила – наверное, это было написано у меня на лице. Принцессы любят только сладости.
- Зря ты так. Оно какое-то особенное, вкусное. Может, попробуешь?
В сказках все может быть иначе.
Я нехотя протянула руку, чтобы взять стакан. Его Парвати мне так и не дала, зато подошла совсем близко и поцеловала.
Увы, молоко оказалось, как обычно, довольно гадким, зато поцелуй – моим самым первым.
Первый поцелуй принцессы – всегда большое событие. После этого в жизни что-то необратимо меняется.

А потом был второй, пятый, десятый... Мне было хорошо с ней: Парвати была мягка со мной и безоговорочно верила тому, что я говорила. Она была искренней. Феи никогда не обманывают.
Мы часто гуляли по кромке запретного леса, Парвати брала мои озябшие руки в свои и грела, и тогда я еще больше верила, что все вокруг нас – сказка. Это была самая очаровательная сказка в моей жизни, самая волшебная, самая добрая.
Я снова, как когда-то в детстве, чувствовала себя самой настоящей принцессой.

***

Я распахнула двери Хогвартса и вдохнула свежий воздух.
Разлука – обязательное испытание для героев.
Десять минут до встречи с ней. Если идти шагом.
За это время я даже не успею замерзнуть по дороге. Джинни всегда ругала меня за то, что я слишком легко одеваюсь – теперь то же самое говорит мне Парвати. Но вы когда-нибудь видели принцессу, укутанную с ног до головы? Нет, у принцессы должно быть красивое, легкое платье. Обязательно белое или голубое. Не было ничего лучше, чем, стоя на ветру и прижимаясь к Парвати, чувствовать ее тепло. Она всегда отдавала мне свой шарф – заботливо обматывала его вокруг моей шеи, словно я сама не в состоянии была это сделать. В такие моменты я не могла сдержать улыбку. А еще, ее шарф пах весенними духами. Даже сейчас, холодной зимой.
Меньше десяти минут до встречи с ней. Если бежать. Принцессы всегда нетерпеливы, увы.
Я бежала.

Ветки деревьев сгибались до земли под тяжестью снега. В сказках все должно быть красиво.
Одинокая фигурка, прислонившаяся к стволу вяза. Черная мантия, шапка и красно-желтый шарф. Парвати. Моя фея. Она стояла ко мне спиной и меня, конечно, не заметила. Я тихо подкралась и обняла ее. На нас с дерева посыпался снег.
- Не приближайся ко мне, сумасшедшая! - Колдунья.
- Ты? Где Парвати?
- Она больше не придет, - слишком довольный голос.
- Пусть сама скажет мне об этом.
- Она не хочет тебя видеть. - Тут Браун все-таки сорвалась. - Что ты с ней сделала? Она все время витает в облаках, рассказывает глупые небылицы... Ты... ты заразила ее своей ненормальностью! Мечты и волшебство – не ненормальность. Это жизнь.
- Ты ничего не понимаешь... и почему ты так со мной разговариваешь? Здесь так красиво, а ты кричишь и злишься. Успокойся, посмотри вокруг - все так чудесно, - я почти плакала. Я всегда верила в то, что и колдунья рано или поздно может стать доброй, исправиться.
На нас снова посыпался снег.
- Лавгуд, когда ты вырастешь? Мечтаешь, веришь в глупые сказки – ты ведь уже давно не ребенок! Знаешь, в чем их беда? В них нет правды. Пора бы уже это понять, - вот, эта Браун снова меня обидела.
Лаванда развернулась и, проваливаясь в сугробы, пошла к замку.

Только что она разрушила мою сказку.


LJ